6 ноября 2018 г. Скифы принадлежат к исчезнувшим этносам. Они говорили на языке иранского происхождения, о котором можно судить по их личным именам: Таргитай и его сыновья Липоксай, Арпоксай, Колаксай (Гора-царь, Вода-Царь, Солнце-царь) – легендарные основатели народа скифов, о которых упоминает древнегреческий историк Геродот. Скифы пришли с востока в Причерноморские степи в VII веке до Рождества Христова, вытеснив на запад народ киммерийцев. Здесь с ними познакомились греки, оставившие о скифах исторические сведения в своих книгах. Скифы были единственной силой от Черного моря и почти до Байкала (нынешний юг Центральной России и Украины, южная Сибирь, Казахстан, Монголия) вплоть до III века до Р.Х. К этому времени их этнос приходит в упадок. На смену скифам приходят сарматы (савроматы), перенявшие основные черты культуры скифов и существовавшие в качестве их преемников вплоть до III века по Р.Х.
Великое переселение народов, произведенное гуннами в IV веке, перемешало с другими народами и почти уничтожило сарматов. Они сохранились только в одном своем племени, выжившем, видимо, благодаря горам Кавказа – племени аланов, нынешних осетин. Те сарматы, которые жили в степях, – не уцелели.
О культуре этих народов, помимо описаний древних греков, мы также можем узнать, изучая то, что сохранили до нашего времени их погребальные курганы. Скифы и сарматы были язычниками, и, как и все язычники, они считали, что умерший человек нуждается на том свете во многом из того, что использовал в жизни земной. Поэтому вместе с покойным нередко хоронили его коней, рабов, оружие, украшения. Надо сказать, что и сами украшения – их формы, используемые образы – имели ритуальный характер.
Сегодня я хотел бы рассказать об одном скифо-сарматском религиозном сюжете, который имеет прямое отношения к нашей христианской вере и объединяет вообще все религии мира. Известно, что почти все древние народы мира сохраняли предание о Всемирном потопе, но об этом мы поговорим подробнее в другой раз. А вот о том, что некоторые народы сохраняли предание о намного более раннем периоде человеческой истории – о Райском Древе жизни, – мы поговорим сегодня.
О сотворении Богом мира, о рае и о Древе жизни мы сейчас можем узнать из книги Бытия – первой книги Библии. Записана она была в XIII в. до Рождества Христова пророком Моисеем. Скифы, населявшие южнорусские степи и, конечно же, не знакомые с Библией, хранили в памяти своего народа предание о некоем Дереве, путь к которому ожидает человека на том свете, и которое находится во власти богини-матери.
Это предание очень важно. Оно свидетельствует о том, что все народы в глубокой древности были одним народом, их основные религиозные предания выходят из одного источника, а стойкость этих преданий в веках и важность, с которой к ним относились, говорит о божественном их происхождении.
Вот что говорит по данной теме кандидат искусствоведения Королькова Елена Федоровна, заведующая сектором отдела археологии Восточной Европы и Сибири Государственного Эрмитажа: «Мировое древо – универсальный символический образ в мифологической модели мира. Оно объединяет все сферы мирового порядка. Мировое древо представляет собой вертикаль, соединяющую разные зоны мироздания, включая верхний мир, средний мир и нижний мир. Оно может воплощаться в виде собственно дерева, крона которого достигает небес, корни опускаются в преисподнюю, а ствол ассоциируется со средним миром, населенным земными существами, в том числе и людьми. У корней Мирового древа божество поражает своего противника, воплощающего зло. В славянской дохристианской мифологии Древо жизни выступает как вариант Мирового древа, а в книжной традиции – уже как библейское древо, посаженное Богом посреди Рая».
Очень важны здесь слова о том, что Божество поражает у корней этого Древа своего противника. Этот образ, появившийся еще до Рождества Христова, поразительным образом является пророческим, и может быть связан со словами Бога, обращенными к Адаму и Еве о том, что семя жены сотрет главу змия. И если ожидание Мессии стало центральным в иудейском народе благодаря заключению с ним Завета и постоянным напоминаниям со стороны пророков, то у других народов – это древнейшее прародительское предание в веках стало забываться и приобретать мифические формы.
Давайте также рассмотрим нашу христианскую традицию обращения к Кресту Господню фактически как к существу одушевленному: «О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, помогай ми…». Нет, и древние христиане, и мы, конечно же, понимаем, что крест – это есть орудие, изготовленное из дерева. Но мы как бы отождествляем его с Тем, Кто на нем распят. Крест становится не только символом христианства, но и частью Самого Христа. Крест с распятым Господом – это есть новое Древо Жизни. Здесь Бог победил Своего врага. Но Древо это должно еще и питать. И вот Христос устанавливает таинство Причастия. Он говорит непонятные ученикам слова, что хлеб с полей и вино от виноградного дерева – это Его Тело и Кровь!
Посмотрите сарматскую диадему на первой обложке журнала – олени приходят к дереву в поисках пищи, то есть в поисках Жизни – мы ведь забыли в наше сытое время, что значила пища для древнего человека. Посмотрите на христианское надгробие из римских катакомб – птицы прилетают ко Кресту Господню как к дереву и клюют на нем плоды. И мы понимаем, что это иносказание, что речь здесь о Причастии. И не птицы имеются в виду, а люди.
«Она (мудрость) – древо жизни для тех, которые приобретают ее, – и блаженны, которые сохраняют ее» (Притч. 3, 18). Вот что говорит святитель Илларий Пиктавийский (IV век), толкуя это место из книги Притчей Соломоновых: «Она (мудрость) – древо жизни… Это древо – живое, и не просто живое, но жизнью разумной – притом разумной настолько, что оно приносит плод и приносит его не беспорядочно и некстати, но строго в свое время». Фактически разумеется – что это Древо есть Второе Лицо Святой Троицы, Сын Божий, ведь это Он называется Премудростью.
И вот еще одна параллель: языческое представление о Мировом древе подразумевает его присутствие в верхнем (духовном), среднем (земном) и нижнем (адском, смертном) мирах. Сравните эту мысль со словами святых мужей о Христе: «Во гробе плотски, во аде же с душею яко Бог, в раи же с разбойником, и на Престоле был еси Христе…».
Быть может, и сцены терзаний травоядных животных хищными, так часто употребляемые в так называемом «зверином стиле» скифов, имели целью изобразить страх человека перед неотвратимой смертью, изображаемой в образе беспощадного хищника?
Но если смерть неотвратима, то что тебе поможет? Что будет там? А там, как считали скифы, человека ждет дорога к Древу жизни. Почему дорога? Потому что нужен конь: скифы хоронили своих уважаемых людей с конями, и в сохранившихся изображениях человек едет на коне навстречу богине, сидящей на престоле и держащей Древо. Посмотрите на это удивительно сохранившееся большое войлочное полотно из Алтайского кургана. Оно пролежало в захоронении в мерзлоте около двух с половиной тысяч лет, но какие краски, какая удивительная техника исполнения!
А вот другое изделие: две симметричные ажурные поясные пластины – застежки пояса. Надо сказать, что в скифо-сарматской культуре украшения, замыкающиеся в окружность, – ожерелья, гривны, браслеты, пояса – выполняли религиозную охранительную функцию. Сам же материал изделий – золото – в сознании скифов ассоциировался с солнцем и царской властью. «Нет сомнения, что сцена носит сакральный характер и отражает главную тему всего изобразительного искусства древности – тему жизни и смерти. Дерево на изображении – аллюзия на «Древо жизни». Нарочито показанный в центре композиции висящий на дереве горит заставляет вспомнить сведения Геродота о том, что колчан (горит) играет существенную роль у кочевников в брачной символике [Геродот, I, 216]. По-видимому, сцена под деревом может быть увязана с мифологическим сюжетом, в котором смерть героя мистически сопряжена с его священным браком с богиней – «великой матерью». Обычно этот сюжет в литературе называют «Отдыхом под деревом», что принципиально неверно, поскольку речь, несомненно, идет о жизни и смерти», – пишет Е.Ф. Королькова.
Да, скифы и пришедшие им на смену сарматы – народы, населявшие юг России две с половиной тысячи лет назад, – были язычниками. Но несомненно также и то, что они были потомки Адама и Евы, Ноя и его сына Иафета, а поэтому они носили в народной памяти, культуре и религии изустные предания своих предков. В преданиях этих, пусть и в измененном виде, есть место и для Райского Древа жизни, и для Всемирного потопа, и бессмертия души. И это есть еще одно подтверждение истинности библейской картины мира.
Священник Григорий Мансуров, г. Тюмень, ноябрь 2018 |
истанция